Сегодня 40 дней со дня смерти Трифонова Сергея Федоровича, человека, который за последние несколько месяцев стал мне близким. Ведь как известно, больше всего мы ценим не тех людей, которые вкладывают в нас свои силы и заботу, а в которых вкладываемся мы. И сейчас я много думаю о том, почему те или иные люди входят в нашу жизнь, и почему иногда даже самые добрые наши порывы не получается реализовать.
О своем призвании помогать людям я впервые задумалась лет в 11, когда мне на глаза попалась цитата Серафима Саровского, которая затронула самые глубокие струны в моей душе: «Держи мир в душе своей, и вокруг тебя спасутся тысячи». И я сейчас имею ввиду не помощь членам семьи или родным людям, это само собой разумеющееся, а тем, от которых не зависят напрямую мои личные счастье и благополучие.
И два раза в жизни мне действительно выпадал шанс изменить жизни людей к лучшему, но даже после проделанной умственной, физической и моральной работы всё в итоге шло не так, и я пытаюсь понять, почему я не реализовала эти задачи, стала ли я вместе со своими подопечными заложницей обстоятельств, или в какой-то момент что-то сделала не так, не успела, не дожала, отступила.
Сначала была Люба. Девушка, почти подросток, с непростой судьбой. Её родители в 90-х были вынуждены уехать из Казахстана и начинать жизнь в России с нуля. Помимо Любы в семье было еще трое детей, и родители, а потом и дети работали на производстве, чтобы как-то прокормить себя. Познакомились мы с Любой на работе. Девушка с девятью классами образования поразила меня каким-то природным интеллектом, благородством, красотой. Не знаю, как так получилось, но у них не было документов. Люба, её сестры и брат не могли получить паспорта. Я уже не помню, были ли у них казахстанские свидетельства о рождении на руках, или не было даже их, но факт, что Люба совершенно не понимала, что делать в этой ситуации. Я тоже не понимала, но огромное сочувствие к человеку, который оказался жертвой политических и жизненных обстоятельств, двигало мной, и я начала выяснять, как можно ей помочь. Опять же, подробностей уже не помню, было много звонков и писем в казахстанские и российские инстанции, постепенно стал понятен алгоритм действий, были получены необходимые документы из Казахстана, оставался последний этап – личный визит Любы в Генеральное консульство республики Казахстан в городе Астрахань. У Любы не было денег на дорогу, и вряд ли бы она смогла самостоятельно сориентироваться в незнакомом для себя городе и представлять свои интересы в консульстве. Но спонсировать и сопроводить её в поездке в тот момент я не могла. Мы отложили эту затею до лучших времен, но потом Люба создала семью с таким же беженцем из Казахстана, у них родился ребенок, я сменила работу, и больше Любу я не видела. Понимаю, что сейчас я бы нашла варианты решить этот вопрос. Организовала бы сбор (тогда толи не было такого понятия, толи просто я не знала о такой возможности), обратилась бы к сервису бла-бла-кар, нашла бы через различные сообщества добрых людей в Астрахани, которые смогли бы встретить и сопроводить Любу в консульство. Но тогда я не доделала это дело, и я до сих пор чувствую сильное сожаление по этому поводу.
Сергею Федоровичу я помогала с мыслями о Любе. Уж его-то дело я точно доведу до конца, второе испытание, данное мне Высшими силами, я пройду. Сергей Федорович жил в полуразрушенном доме без коммуникаций, держал там коз и собак, чем вызывал много негатива у местных жителей. После очередного поджога его дома, когда погибли животные, я решила разобраться в ситуации и помочь ему по мере возможности. Тогда оказалось, что его образ жизни – это «забастовка», требование о выплате компенсации за его квартиру по программе переселения из ветхого жилья. При этом сам Сергей Федорович – советский офицер, образованный и умный человек, как и Люба, не мог полноценно представлять свои интересы в силу возраста, отсутствия навыков ориентирования в современном мире (у него даже не было телефона) и неопрятного внешнего вида, когда многие просто принимали его за бомжа. На деньги по программе переселения он рассчитывал достроить имеющийся дом за городом и переехать туда. Стремление помочь одинокому пожилому человеку познакомило и объединило меня с удивительными людьми, Галиной, большой души которой хватало и на собственную дочь, и на несколько поколений детей, воспитанных ею в детском саду, она, казалось, готова накормить и согреть весь мир, Катей, курящей матерщиницей в татуировках, внешний образ которой не соответствует бесконечно доброму сердцу, принявшей в свою семью четырех сирот и спасающей бездомных животных. И опять было много запросов в различные инстанции, звонков и писем, встреч с нотариусом и руководителями Департамента Управления Имуществом, и казалось, что всё очень и очень долго.
Когда мне позвонили из Департамента Управления имущества г.Самары и сказали, что выплата согласована, и Сергею Федоровичу надо явиться на подписание необходимых документов, я была за 1000км, стала звонить всем, кто мог бы сообщить Сергею Федоровичу о необходимости визита в департамент, его сначала не могли найти, а на следующий день обнаружили его тело возле сгоревшего дома, из которого он долгие годы выражал свой протест государству.
Конечно же, это был удар для меня, для Кати и Галины. Было жалко Сергея Федоровича, то, что он так и не успел пожить в доме с пригодными для человека условиями, и что мы потратили столько сил и времени зря. А для меня лично это еще означало провал собственного экзамена.
Можно утешить себя тем, что последние месяцы жизни Сергей Федорович ощутил человеческое участие, поговорил с дочерью, с которой не общался много лет, и которую мы нашли во время поисков различных вариантов решения его проблемы, и похоронила его она, а не безымянные люди городской ритуальной службы, но, конечно же, это не сравнить с тем, какую радость мы бы ощутили, если бы знали, что он проведет остаток своей жизни в собственном благоустроенном доме.
Я не знаю, даст ли мне судьба еще один шанс помочь кому-либо, но я надеюсь, что когда придет время задавать себе заключительные вопросы: «Кем я была?» и «Зачем я была?», я смогу ответить: «Я сделала жизнь хотя бы одного человека лучше», зная, что в этом и заключался подлинный смысл моей жизни.